Тень победы.

Седьмое мая две тысячи одиннадцатого года. До шестьдесят шестого дня победы оставалось двое суток. На площади перед торговым центром «Семёновский» было непривычно пусто и неприлично шумно. Начинался Концерт. 

В тенёчке вперемежку с господами полицейскими скучали товарищи милиционеры, на лавочках опохмелялись бледные прозрачные мужички, а рядом с огромным холодным ещё мангалом мирно дремал пожилой шашлычник-тамада-баянист. На установленной в сжатые, как водится, сроки сцене стояли двое. Он и, разумеется, – она. Звуковые волны, рождаемые то его, то её гортанью, преобразовывались в электромагнитные колебания, которые, победоносно вырываясь на простор сквозь сетчатые раструбы огромных колонок, снова становились звуком, сотрясавшим окрестность: «Этот день Победы порохом пропах…»

Мы с братом сидели на лавочке и пили пиво, непатриотично закусывая иностранной камбалой. «Это праздник с сединою на висках…» – гремела музыка. «Это радость со слезами на глазах…» – вторило эхо. Светило солнышко, испуганные голуби перебегали дорогу в неположенных местах, пролетел БМВ с георгиевской ленточкой и слоганом «На Берлин!», хорошо просматривалась пустынная площадь. Дул пыльный ветерок, и кустик перекати-поле бесшумно пересёк мощёный плац. «День Победы, День Победы, Де-ень Побе-еды…».

Неожиданно на Госпитальной набережной взорвался салют. Товарищи полицейские стали синхронно воровато оглядываться. Шашлычник протёр глаза. «…Но нам нужна одна победа…» Где-то за моей спиной под торжественный грохот синтезированного оркестра юноша уговаривал девушку: «Слышь, Настя, блядь, пошли отсюда нахуй, а?».

Рядом с нами остановился японский автомобиль Субару Импреза. На его борту красовались пять звёзд и надпись «Ил-2». Я огляделся по сторонам, но никто, кажется, не высказывался против этого паноптикума. Я подождал ещё немного, и моё ожидание было вознаграждено, – из авто вышла дама. Вся в белом. Жаркая штучка. Бог, как творец, мог бы ей гордиться. «Одна на всех, мы за ценой не постоим…» – гремело повсюду. Мы с братом, более не откладывая, заговорили о достоинствах женских ножек. Мнения разошлись. Выяснилось, что я обращаю внимание на то, что расположено ниже колен, а брат – наоборот. Что же, это даже хорошо – между братьями не должно быть конкуренции! 

В общем, был тёплый весенний денёк. Туда-сюда прогуливались симпатичные горожанки; нашей родине толком никто не угрожал; царь, по обыкновению, был велик и светел; революции, как прошлая, так и предстоящая, были далеко; и будущее вынужденно, а стало быть неизбежно, рисовалось радужным и желанным. Постепенно хмель проник даже в наши кости, и мы вдруг почувствовали, что праздник назло обстоятельствам удался!

«Нас ждёт огонь смертельный…» – весело затянул дуэт – «и всё ж бессилен он…» Со сцены было хорошо видно, как мы поднялись и, слегка пошатываясь, побрели в сторону кинотеатра с неброским на первый взгляд именем – Родина. «Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный…» – наши фигуры удалялись и постепенно таяли в мутном весеннем воздухе насыщенном ароматами свежей зелени и хачапури по-аджарски. «Десятый наш, десантный батальон, десятый наш, десантный батальон…». Мы уходили, а романтический дуэт на одинокой сцене, подобно прущему с голыми руками на танк бойцу, уже осознав всю безнадёжность своего положения, продолжал: «All together… Нас ждёт огонь смертельный и всё ж бессилен он…».

Космический мусор.

А вот и ещё один текст из этой серии, теперь про космический мусор.

Многие продолжают думать, что в ледяной и безразличной к людским судьбам космической пустоте нет совершенно ничего толкового, и в чём-то они правы. Там действительно нет воздуха и воды, да и съездить на выходные приличному человеку особенно некуда. Но всё не так плохо. Дело в том, что начиная с середины прошлого века, одноразовые, а стало быть, достаточно безопасные, ракеты-носители то и дело доставляли туда собак, людей, космические станции и разнообразные спутники. Но под луной, как впрочем и в её окрестностях, ничто не вечно. Словом, за эти годы на орбите скопилось столько мусора, что теперь космос напоминает вьетнамский рынок на Дмитровском Шоссе, – там тоже много разного барахла и нечем дышать.

Чтобы попасть в космос, нужны не только огромные средства, но и хороший разгон. Для преодоления силы притяжения Земли и выхода на геостационарную орбиту требуется развить скорость 28440км\ч. Например, перемещаясь с такой скоростью, обычная лошадь смогла бы проскакать от Москвы до Санкт-Петербурга всего за восемьдесят секунд. Но что для лошади несбыточная мечта, то для космонавта – вчерашний день. Так что даже мусор, вращающийся на орбитах вокруг Земли, имеет убийственную, по меркам обычного налогоплательщика, скорость. 

Так в ноябре 2003 года космонавты Майкл Фоул и Александр Калери услышали скрежет, будто в обшивку жилого модуля ударилась жестяная банка, а может, показалось. Серьезных повреждений они не обнаружили и ненадолго успокоились. Но за полвека активной космической деятельности человека, на орбиту было запущено более 20 тысяч объектов. 

Потерянные приборы, разгонные модули ракет, вышедшие из строя спутники и даже мельчайшие частички краски, проносятся теперь по орбитам подобно смертоносным ядрам и пулям. Современному космонавту, астронавту или тайконавту приходится работать в условиях похожих на постоянную перестрелку, с риском быть убитым, забытыми на какой-нибудь квазисинхронной орбите пассатижами или, скажем, томиком Бальзака, несущимся со скоростью 50 тысяч километров в час.

Проведя нехитрые операции в уме или на листе мелованной бумаги «Снегурочка», можно подсчитать, что над нашими головами летают сегодня миллиарды ненужных нам объектов, в числе которых не только тополиный пух и крикливые вороны, но так же и останки космических аппаратов, двигателей ракет и миниатюрных ядерных реакторов.

Может показаться, что космический мусор не страшнее страхового агента, и нужно только вовремя уклониться от встречи с ним. Но в космосе это сделать не так-то просто, особенно, если вспомнить про огромные скорости, которые тем же страховым агентам пока только снятся. Так, например, недавно пострадал французский спутник, столкнувшийся со ступенью французской же ракеты, а МКС приходится регулярно корректировать свою траекторию во избежание повреждений от проносящейся мимо шрапнели. А ещё в космосе бывают взрывы.

Оставшееся в ракетных ступенях неотработанное топливо с лёгкостью превращается в газ и чуть что взрывается без оформления надлежащих документов. Получающиеся в результате взрыва осколки способны уничтожить на своём пути всё живое, но в космосе, слава вакууму, пока отваживаются жить немногие. 

Хорошо. С МКС и спутниками всё понятно. Но насколько опасно засорение околоземных просторов для Амурских тигров и других землян?

Канадский байдарочник, после падения на его голову советского спутника «Космос-594», утверждает, что опасность сложно переоценить. С ними соглашаются и австралийцы, над которыми рассыпалась американская космическая станция «Скайлэб», до смерти напугав четырёх кенгуру и дюжину сумчатых мышей. Известно также, что жители тихоокеанских островов историями про упавшего с неба и притаившегося на дне монстра с жутким именем – «Мир» пугают сегодня своих непослушных детей.

«Что же делать?» – спросите вы, и будете правы. Сделать тут, действительно, что-то нужно и спросить об этом стоило.

Ну, во-первых, неплохо было бы орбиту почистить. И, возможно, когда-нибудь этим и займётся некая «Первая Космическая Клининговая Компания». Но, как известно, таджики не летают, и поэтому мусор в космосе пока только копится. Что же до реальных решений, то их не одно, а два. Во-первых, это создание международной системы слежения за объектами. А во-вторых, это дорогостоящее усложнение конструкции спутников и разгонных модулей, которое позволит отработавшим устройствам самостоятельно добираться до космических кладбищ, ища покой на специальных орбитах в вечной равнодушной пустоте. Или долетать до плотных слоёв атмосферы, чтобы, вспыхнув на мгновение яркой звездой, рассыпаться в вечернем небе грандиозным фейерверком на радость какому-нибудь сопливому пацану, что наперекор уготованной ему судьбе менеджера по продажам мечтает-таки стать космонавтом.

Нанотехнологии, как они есть!

Помните, я намекал, что работаю русским писателем? Так вот, нет. Не работаю. А жаль. Но текст для телевизионной программы я все же написал. Вот он.

Когда-то давно, ещё до появления айпада, два древнегреческих философа, буквально ткнув пальцами в небо, решили, что наш мир состоит из атомов – неделимых частиц незначительного размера.
Человечество отнеслось к такой новости довольно прохладно, ведь увидеть эти атомы оказалось невозможно, а между тем, шло время и учёные от нечего делать создали вокруг сомнительной, на первый взгляд гипотезы, множество замечательных научных теорий и удивительных технологий. О них и пойдёт речь.

Ни для кого не секрет, что нанотехнологии существуют, и что с ними юридически связан Анатолий Чубайс, а фонетически – поп-группы «На-На» и «Технология». Но вот что это такое на самом деле, и можно ли это показывать детям, знает не каждый. Для кого-то «нанотехнология» – это ещё одна газетная утка. Для кого-то  – просто нечто модное, вошедшее в обиход вместе с «суши», «техасским холдемом» и очками ray ban. Кто-то разумно полагает, что приставка «нано» – обозначает что-то очень маленькое, вроде японской карликовой мыши или пенсии по инвалидности. Так вот на самом деле, «нано» – это ещё меньше.

Сначала разберёмся с самой приставкой. «Нано», в переводе с греческого, означает «карлик». Не нужно искать связь с упомянутой японской мышью. Это простое совпадение. В общем, «нано» – это «одна миллиардная доля». В нашем случае, – метра. Что такое метр – знают почти все. Он достаточно хорошо знаком по фильмам и художественной литературе. Так вот, нанометр в миллиард раз меньше метра. Примерно во столько же раз пресловутая карликовая мышь меньше Сатурна.

Но что же измеряют нанометрами, как и зачем это делают, и почему это всех так заводит, особенно в последнее время?

В наномасштабе принято измерять то, что нельзя увидеть в обычный оптический микроскоп. Например, атом серебра или, скажем, вирус полиомиелита. Впрочем, любой, кто имеет размер от 0,1 до 100 нанометров, может считать себя полноценным обитателем Наномира.  Устройства для наблюдения  за столь малыми объектами появились совсем недавно, но не только благодаря эффекту новизны нанотехнологии сегодня так популярны. Дело в том, что именно в Наномире происходят те фундаментальные процессы – от химических реакций до квантовых эффектов, – которые сильно влияют на нашу жизнь.

Всё началось с изобретения в 1931 году электронного микроскопа. Именно тогда учёные – вуайеристы впервые заглянули и в Наномир тоже. С тех пор утекло много воды, вернулась мода на длинные чёлки и, наконец, появилось множество приборов для изучения нанообъектов. Среди подобных устройств туннельные, сканирующие и атомные микроскопы, внешне напоминающие баллистические ракеты, которые на деле оказываются не опаснее баклажанов. А так же магнитно-резонансные томографы, те, что Доктор Хауз нежно называет – «МРТ» и использует почему-то для диагностики заболеваний.

Несмотря на это, многие по-прежнему считают, что нанотехнологии – это что-то слишком умное, а, стало быть, лично к ним отношения не имеющее. Но, как сказал однажды нижегородский поэт Юрий Адрианов, – «я заблуждался вместе с веком!».

Дело в том, что уже в далёком 2003 году на заводах компании Intel улыбчивые американские граждане в белых спецкомбинезонах начали впаивать нанотранзисторы в процессоры персональных компьютеров. Так что теперь, именно благодаря нанотехнологиям, у вас есть возможность запороть любую работу, если сисадмин не потрудился закрыть доступ к социальным сетям и ю-тьюбу. «Но это ещё не всё…».

Пока одни специалисты грели паяльники, другие, стараясь не отставать, шлифовали жернова в надежде измельчить что-нибудь до наноразмерных фракций. И им это, в конце концов, удалось. Так появились ультрадисперсные порошки. Частица подобного порошка так мала, что атомам в ней тесно. А стало быть, все атомы готовы в любой момент вступить в ту или иную реакцию, и будь, что будет. Но что же это за порошки, и куда смотрела Школа?

Все знают, что серебряные пули пагубно действуют на вампиров и оборотней. Но нанопорошок серебра пошёл дальше. Он беспощадно убивает бактерии, за что его полюбили производители ранозаживляющих повязок. Глиняный порошок стал компонентом изоляции силовых кабелей, потому что, в отличие от Джордано Бруно, неспособен гореть. Диоксид титана наполнил бытовые фильтры, платина попала в автомобильные катализаторы, а измельчённые покрышки оказались закатанными в асфальт, чем увеличили его износоустойчивость. Но и это ещё не всё.

Давно известно, что докторам абсолютно всё равно, чем лечить больного, – главное чтобы тот выздоровел. Когда-то знахари с удовольствием стучали в бубны, пускали людям кровь, поили отварами и мучили пиявками, теперь же к ним в руки попали одиозные нанотехнологии. Обычно, когда вы глотаете таблетки, или подвергаетесь инъекциям, лекарства доставляются к поражённым органам примерно в том же объёме, что и ко всем остальным. Это очень напоминает ситуацию с письмом «на деревню, дедушке». Чтобы такое письмо дошло до адресата, его следует разослать всем мужчинам преклонного возраста во все деревни, сёла и посёлки городского типа. Что, в общем-то, и происходило в медицине до недавнего времени. Теперь же, благодаря нанокапсулам, лекарства можно доставлять точно по адресу. Совхоз «Красный Пчеловод», дедушке Тарасову, у которого сгнило гумно, а номер пенсионного страхования оканчивается на нуль.

Вот, как сказал когда-то Казимир Малевич, закончив свой «Чёрный квадрат», в общих чертах и всё. Когда-нибудь в будущем, учёные обещают создать добрых нанороботов, способных путешествовать по нашим организмам и наводить порядок в почках, желудках и остальном ливере, продлевая нашу жизнь буквально до бесконечности. В итоге, эти нанороботы научатся создавать из «подручного» материала не только живые клетки, органы и тела, но и недорогую садовую мебель. Они засеют наши поля первоклассной гречихой и овсом. Они построят для нас космические станции и терраформируют Марс. И, наконец, они станут основой для первой мыслящей машины, которая поможет скопировать человеческую личность. Всё это произойдёт совсем скоро. Остаётся лишь надеяться, что нам в итоге не потребуется наноармия сопротивления под предводительством миниатюрного Джона Коннора, для борьбы со всеми этими маленькими, но чрезвычайно сильными обитателями Наномира!

The Tiger Lillies в ЦДХ

Для начала, краткая справка из Википедии:

«Британское Трио The Tiger Lillies работает в мрачном комедийно-трагичном стиле театра Grand Guignol с элементами брехтовского кабаре и чёрного юмора.  Тексты песен нередко связаны с темами разных форм секса и смерти, среди героев песен — проститутки, извращенцы и наркоманы. Визитными карточками группы стали их сценические костюмы и грим, а также фальцет вокалиста Мартина Жака, аккомпанирующего себе на аккордеоне. В 2003 году Tiger Lillies были номинированы на «Грэмми» за альбом «The Gorey End», записанный совместно с Kronos Quartet»

Те, кто фанатеет от плохого качества изображения и звука, просто обязаны это посмотреть!

Чего уж греха таить. Билет на концерт The Tiger Lillies я не покупал. Клянусь. Сами посудите, с чего бы я стал это делать, когда совершенно обнищал, а пособие по безнадёжности мне выбить пока так и не удалось. Напротив, этот билет я получил в подарок. От кого не скажу. Ладно, скажу, но в конце. Придётся вам, стало быть, дочитать.

Концерт начался на полчаса позже обещанного времени. Это неудивительно, ведь если однажды вы решили-таки переполниться остроумием, то оно неизбежно вытеснит из вас все остальные качества, включая и пунктуальность. Даже если вы британец, и даже если вас целых три британца.

Тень Эдриана Стаута

Как и полагается настоящему безработному журналисту, взять с собой коньяк я забыл. Впрочем, фотоаппарат и блокнот я тоже оставил дома, и, в итоге, сильно расстроился, когда это обнаружил. Вот тут для снятия стресса и пригодился бы коньяк, но его я, если помните, не взял. Ну, просто забыл.

В общем, писал я огрызком химического карандаша на просроченном билете метро, а снимал телефоном и всё это на трезвую голову и в полнейшей темноте. Отсюда соответствующее качество текста, а так же видео и фото. Но ведь сделал же!

Герман с тёлкой, которая до сих пор считает его своим мужем.

The Tiger Lillies – это, как говорят у нас в Подольске, реальные челы! Столько чёрного юмора и самоиронии можно встретить, наверное, только на параолимпийских играх, да и то лишь в беге с препятствиями. О музыке я уже и не говорю. На параолимпийских играх такой не встретишь!

Короче, было всё. И «flying Robert», и «Russians», и «Banging in the nails», и насилие над ударной установкой, учинённое при помощи пластмассовых кувалд, и операция по извлечению из попы Мартина Жака милого плюшевого хомячка, и, стало быть, – мы. Да, мы тоже там были, и нам было весело! Вопрос лишь в том, где всё это время были вы, и какого чёрта вы там делали?

 

Впрочем, с нами не было многих. Герман  с надеждой спросил меня, не вижу ли я знакомых в зале, и я ответил, что нет, но вот та девушка, что полулежит с фотоаппаратом у сцены, вполне могла бы стать моей неплохой подругой. Правда, одно знакомое лицо, я всё же увидел, но это немного другая история.

 

Неожиданно концерт закончился. Потом музыканты вышли на бис, потом вышли ещё раз. И когда я уже было начал думать, что так будет продолжаться до бесконечности, – какие-то лиходеи включили свет. Тут же жадная до автографов толпа образовала цунами, и волна фанатов накрыла музыкантов со всеми их добродетелями и пороками. Нам было больно на это смотреть, и мы, буквально сотканные из тончайших эмоций и изнуряющей жажды, поспешили в бар, где нас уже ждал старый друг -- Jack Daniel’s.

P.S. Да, билет мне подарил Петя Налич, но, Бог свидетель, он этого не хотел! Спасибо, Петя, и я рад, что не всё и не всегда проходит по плану!

Шутки шутками...

Мой брат совсем ребёнок, – ему ещё нет двадцати шести. Недавно он подходит ко мне:

– А вот если у человека раздвоение личности, то ему два паспорта выдают?

- Нет, – говорю, – один.

– Странно. А вот сиамским близнецам – два!

- Да, – говорю, – сиамским близнецам выдают два паспорта.

– То есть, – продолжает он задумчиво, – паспорта выдают по количеству мозгов. Один мозг – один паспорт! Личность тут не при чём.

– Да, выходит, что так.

– Тогда получается, – резюмирует брат, – что паспорт не является удостоверением личности! Паспорт – это удостоверение мозга!

  

Жена моего друга заставила, что называется, всех ждать. Сначала она долго не могла забеременеть (а это изматывает), потом же – долго родить. И когда, слава провидению, свершилось первое, все стали с нетерпением ожидать второго. Но роды всё откладывались: то дела, то неохота, то одно, то другое, то, стало быть, – третье…

И вот просочилась информация, что жена в роддоме, и, значит, уже скоро. Но дни ожидания продолжали тянуться словно годы репрессий, и никто не находил удовольствия даже в алкоголе! Однако свершилось! Родилась четырёхкилограммовая девочка, то есть – дочь длиной пятьдесят три сантиметра! Любой настоящий рыбак может лишь мечтать о таком окуне!

Счастливого папашу стали засыпать килобайтами SMS-ок и мегасекундами телефонных звонков с просьбами принять искренние поздравления. Сто тридцать одно поздравление он принял как должно, а на следующее среагировал так:

– Санёк, слышал у тебя в семье пополнение? Так я поздравляю!

– Да, нашёлся пропавший на войне двоюродный дедушка! Мировой старик!

14. ПВС. Днепр.

С Ним я познакомился, когда был таким мелким, что с высоты человеческого роста меня можно было принять за кабачок. А Он уже тогда числился большим злёным мотоциклом, и звали его Днепр-с-коляской. Он приехал в наш город на товарном поезде из города Тукумс республики Латвия, где много лет служил в авиации. Для Советского Союза это было вполне нормальным.

Чтобы быть ближе к абсолютному счастью, я забирался на его подножку, потом опирался на кик-стартер, после влезал на сиденье и лишь за тем включал зажигание. То есть делал вид, что включаю, ибо включать у меня было нечем – требовался специальный ключ. Тогда двигатель запускался благодаря моему умению делать губами «бр-бр-бр…», и я отправлялся в воображаемое путешествие по городу.

Я проезжал по улицам, вежливо уступал дорогу сухим старушкам и смешным калекам, останавливался на красных светофорах и без устали жал на кнопку звукового сигнала, как-бы предупреждая шальных псов о своём неминуемом приближении. Так продолжалось до первого капремонта. А пока мотоцикл подвергался лечению и проходил обкатку, я взял на себя смелость немного подрасти.

Управлять мотоциклом с коляской – дело непростое. В тринадцать лет ноги ваши все ещё слишком коротки, а руки слабы, но переключать передачи, тормозить и выжимать сцепление все равно как-то нужно. Сначала был теоретический курс, – садись, показывай. Сел, показал. Дальше практика, – отлично, заводи, поехали! А потом домашнее задание, – снять мотоцикл с колхозной газонокосилки, почистить, отрихтовать глушители и больше никогда к нему не подходить. Впоследствии, правда, заданий прибавилось.

То было время, когда Очень Большой Сибирский Кот ещё метил ленинградские парадные, надежда на возвращение Полины продолжала влачить своё жалкое существование, а традиция по добыче бригадирского молока не была, как теперь, забыта. Тогда же велосипед повесился на стене сарая, а я надел красный шлем и чёрные краги. Я стал разъезжать этаким мотоциклистом-с-коляской из деревни в деревню за молоком и обратно, вовсю вращая дросселем и брызгаясь лужами. Круче меня тогда, пожалуй, был только сам бригадир. Да и то – это как посмотреть.

Прошли годы. Сначала один, а потом и второй. Я стал личным шофёром его величества, а точнее, мотоциклистом своего деда. Я возил старика по делам, друзьям и за пивом. Хозяин мотоцикла оплачивал мои услуги щедро – он позволял мне по вечерам самостоятельно отгонять Днепр в гараж. Я, пользуясь доверчивостью деда, подъезжал к ближайшему телефонному аппарату, звонил домой, и отчитывался об успешно осуществлённой парковке. После чего заезжал за Сашей, и мы отправлялись навстречу приключениям.

Приключения назвались Оксана и Настя. Благодаря немецким порнофильмам, мы с Сашей знали о конструкции женских тел гораздо больше, чем было нужно для тривиального продолжения рода. Движимые робкой неоформленной до конца надеждой на первый конвульсивный секс, мы катали Оксану и Настю по городу, как бы не обращая внимания на то, что они визжат от ужаса и прижимаются к нам всеми своими природными ресурсами. Днепр же сносил всё. Возможно, ему это даже нравилось. Он вспоминал свою молодость, Советскую Латвию, попы весёлых женщин, которых возил когда-то по улицам Тукумса, хороший бензин…

Все реки текут – гласит австралийская мудрость, и Говнянка не стала исключением. Когда ни Оксаны, ни Насти не оказывалось дома, мы отправлялись на очистные сооружения, к благословенным берегам извилистой речки, чтобы покаскадёрствовать. Здесь нам снова помогало знакомство с кинематографом, правда, уже не с немецким, а с китайским. Спасибо Джеки Чану.

Надо заметить, что в пятнадцать лет гормоны полностью блокируют мозговую деятельность, а этим грешно не пользоваться. И мы старались не грешить. Со стороны это выглядело так. Днепр несётся по краю речного обрыва, удерживаясь там при помощи специальной магии. Я в красном шлеме и чёрных крагах аэродинамично пригнулся к бензобаку, а Саша, ухватившись за коляску рукой и ногой, парит над водной гладью, распугивая чаек и дроздов. Через пятнадцать минут другая картина – я распугиваю чаек над гладью, а Саша пригибается к бензобаку в шлеме и крагах. И так до прихода сторожа.

В общей сложности, два с половиной года мы развлекались подобным образом. Но однажды умер дед. Тогда я утёр слёзы, надел его кожаную мотоциклетную куртку и сапоги. Взял его ключи, зажигалку и сигареты. Я вышел на улицу, закурил и поплёлся к гаражу. Скрипнули тяжёлые ворота, щёлкнул замок зажигания, взревел двигатель, и мы с Днепром отправились в последнее путешествие.

Сначала сгорело сцепление – запахло гарью и стали с трудом включаться передачи. Потом что-то произошло с зажиганием – Днепр стал чихать и дёргаться. Тогда я поспешил вернуться с ним в гараж. Я заглушил двигатель и больше Днепр уже не завёлся. Я стал время от времени навещать его и предпринимать робкие попытки починить агрегат. Но, к сожалению, мои навыки больше касались конструкции женских тел, а не зелёных мотоциклов с колясками. Прошло еще немного времени, и я уехал в Москву – поступать в институт, а Днепр остался в тёмном сыром гараже ждать, когда незнакомые равнодушные люди явятся за ним, чтобы разобрать на металлолом. Ждать ему оставалось недолго.

Гарри Поттер и ванная комната

Значит, дело вот в чём. Мне предложили поработать русским писателем. За это мне обещали кофе и еду, а в перспективе – деньги и женщин. Не буду вдаваться в подробности, но писать нужно о всякой научно-технической фигне. Правда, тексты должны демонстрировать не только  хорошее чувство юмора, но и быть хоть немного смешными. Так вот, чтобы потренироваться в написании подобной ерунды, ожидая, когда шеф-редактор пришлёт обратно мою первую работу в безумной надежде научить меня писать правильно, я решил выбрать какую-нибудь дурацкую тему, стереть пыль с пишущей машинки, потом со стиральной, а затем сесть за компьютер и что-нибудь написать.

Сначала я выбрал беспроигрышный вариант – написать про Гарри Поттера. То есть про мальчика с волшебной, простите, палочкой. Но, во-первых, мне показалось, что это не очень-то остроумно, а во-вторых об этом уже, кажется, писали. И тогда я решил написать про то, что находится вокруг меня. Я внимательно огляделся и увидел ванну. А точнее, ванную комнату.

Ванная комната называется так неспроста, ибо это действительно комната. Саму же ванну придумал Архимед, когда пытался измерить объём своего тела. Это знают почти все. Но с тех пор ванну, а вместе с ней и комнату, люди приспособили совершенно для других целей. Хотя и теперь можно подглядеть, как кто-то там что-то измеряет, и даже иногда кричит нечто вроде – «Дорогой, здесь паук!», – реже – «Эврика!»

Все люди делятся. Не как бактерии, конечно, а на два типа. Одни уважают только душ, другие – только ванну. Причем, женщина ты или мужчина, воспитанный человек или Никита Михалков, – неважно, ты любишь либо одно, либо другое. Одну мою подругу так пугает перспектива лежать в испачканной её же телом воде, что она вместо себя стала держать в ванне игрушечных ёжиков и живых детей. Дети и ёжики ничего так себя чувствуют, а вот хозяйка этого богатства в ванну ни ногой. Не любит она загрязнять окружающую среду. Собой в том числе.

Зато я вот не переношу душ. Даже голову предпочитаю мыть только под краном. Ну, не привык я стоять голым под дождём. Пусть даже дождь тёплый, а на интересных местах – модная мыльная пена. Есть в этом, конечно, что-то романтическое, но я же не стихи сюда писать пришёл. Про любовь в том числе. Мне нужно, чтобы короткая шёрстка, которой покрыт мой организм, приобрела шелковистость и блеск, что так нравится длинноногим женщинам с высшим образованием и туманными планами на будущее. Поэтому обычно я отмокаю. Полчаса минимум. Читаю пособие для начинающего сценариста. Нужно же мне когда-то начинать… читать!

Вот я вроде бы и подошёл к главному, но здесь вместо следующего абзаца будет этот – заключительный, ибо ванна уже набралась, и мне пора. Под завязку (она же – развязка), хочу пожелать всем баритонам и сопрано, что так любят душ, хорошей акустики и мощных бодрящих струй. Остальным гражданам, предпочитающим тёплую пенную невесомость –  ванну побольше, с гидромассажем и красивой женщиной\остроумным мужчиной с неплохой зарплатой и попой Алена Делона. 

Приключения моего дедушки в Японии

Служба

Мой дедушка долгое время жил в Японии. Это, конечно, не так, но как проверить? Так вот, мой дедушка долгое время жил в Японии. Он служил у князя Токугавы, потомка славного Токугавы, который был потомком безвестного Токугавы – сына Токугавы. Мой дедушка носил кимоно и хикаму, хотя до конца своих дней так и не смог выучить эти названия. Он был верным кусяку князя, и несколько раз помог сделать тому сёпуку, после чего они всегда пили чай и подолгу многозначительно молчали, глядя на запад, откуда доносился запах свежих булочек.

Чудесное излечение

Однажды злобный акунин получил задание убить князя, а его детей усыновить и отправить учиться в Кембридж. Но акунин всё напутал, и сам уехал учиться в Кембридж. Князь Токугава решил, что здесь не обошлось без моего деда, и наградил его именным Нагината. Однажды Нагината сорвался со стены и сильно ушиб деду надпочечники. Дед чуть было не отбросил коньки, но тут из Кембриджа вернулся злобный акунин, который успел выучиться на доброго доктора. Он вылечил моего деда и открыл частную практику на пересечении улиц Хирохито и Дугласа Макартура.

Поэзия

Мой дедушка любил писать стихи. Но в Японии стихи запрещены, и поэтому японцы пишут так называемые хокку и танка. Но мой дед не любил хокку. Однажды князь Токугава застал моего деда за сочинением частушек. Князь пришёл в ярость, и уже было хотел казнить моего деда, но мой дед не растерялся. Он перевёл на японский язык частушку: «Из-за леса, из-за Фудзи показал мужик Цуруги»… и тут же спел её князю. Рассказывают, что Токугава так смеялся, что потребовал сочинить ещё, и на всякий случай принести набор для реанимации.

Ниндзя

Однажды, когда Токугава был в отъезде, в дом князя пробрался крадущийся, что в переводе на русский означает – ниндзя. Ниндзя хотел похитить единственную дочь князя – Митику. Но не тут-то было! За пятнадцать минут до этого её успел похитить мой дед. Он завоевал сердце юной княжны при помощи своих частушек и казарменных шуток, а после напоил шампанским и повёз купаться на пляж в Окинаве. Ниндзя обшарил весь дом, но нашёл только двух слуг, предававшихся постыдной страсти в отсутствие хозяина. Ниндзя поспешил покинуть дом князя, и, более не откладывая, направился к своему психоаналитику. За спасение Митики, Токугава подарил моему деду жизнь, когда узнал, что его дочь беременна.

Война

Когда началась война, то всех князей призвали на военную службу. Токугава взял с собой и моего деда. Японцы перед каждым наступлением проводили репетицию, которую тогда называли учениями. Мой дед, репетируя атаку на врага всегда кричал: «За Родину! За Сталина!», а это сильно не нравилось Императору Сёва, который водил тогда шашни с Гитлером. Дело чуть не закончилось трибуналом, но трибунал был тогда занят другим делом. В итоге, моего деда, вместе с князем, отослали в тыл – рвать старые простыни на ветошь. Дед несколько раз пытался сбежать из тыла, чтобы записаться в Красную Армию, но Красная Армия находилась неизвестно где, а японский тыл был всегда под рукой. Так что про войну мой дед узнавал из британских газет, которые щедрый Черчилль распорядился бесплатно доставлять посредством парашютирования.

Урок мясника

Во времена моего деда, в Японии было всего два хозяйственных магазина, и оба торговали только булавками. Иногда туда завозили изоленту, но гвоздей или, скажем, обойного клея, купить было решительно невозможно. Тогда мой дед придумал вот что. Он, на пару с одним разорившимся мясником, открыл магазин по продаже обойного клея и гвоздей. Иногда, кончено, в продаже появлялась изолента, но никогда – булавки. Правда, дед уделял мало внимания торговле, и поэтому не сразу заметил, что в магазине стало пахнуть несвежим мясом. Когда магазин разорился, мой дед зарёкся доверяться мясникам, и с тех пор имел дело только с владельцами ломбардов и игорных домов.

Завещание

Однажды Токугава сильно заболел и призвал к себе моего деда. Он рассказал, что умирает и хочет перед смертью даровать своему верному слуге свободу. Тогда мой дед возразил, что он и так свободен, а здесь его удерживает только Митика на втором триместре. Умирающий Токугава не растерялся и сказал, что в этом случае он наградит своего буси по-другому, и отписал моему деду весь свой дом и слуг. Мой дед не стал медлить и распорядился во всех помещениях сделать евроремонт, используя оставшийся обойный клей, гвозди, изоленту и даже булавки. В тот же день Токугава выздоровел и аннулировал завещание. Рассказывают, что пока мой дед продолжал нести службу, князь более ни разу не захворал.

Поединок

Однажды момбу-кагаку-сё устроило состязание среди самураев за честь называться Даймё Года. Несмотря на то, что мой дедушка уже много лет подряд называл себя Даймё Года, он всё же решил принять участие в благородном поединке. Но, к сожалению, он не умел натачивать меч. Тогда мой дед отправился в поход к древнему сионистскому храму, где работал сторожем один известный точильщик мечей. Точильщик, выслушав просьбу моего деда, согласился помочь, но взамен потребовал оставить привычку покупать дешёвые тапки. Дед согласился, и Точильщик так мастерски заострил его катану, что клинок при каждом взмахе стал разрубать пространство и время, привнося тем самым в Мир известную долю сумятицы, нелепицы и позёмки. В результате чего Империя Тан утратила контроль над Средней Азией, Помпею завалило вулканическим пеплом, Третий Образовательный Стандарт уровнял человека с улиткой, а Мой дед одержал победу в благородном бою и на радостях снова купил дешёвые тапки, предпочтя лишним тратам привычные угрызения совести.

Копейка

«Копейка» – удивительный магазин. Здесь во всех отделах укоренился запах какого-то несвежего дерьмеца. Причём, что удивительно, ничем таким «Копейка» не торгует. Я внимательно осмотрел все полки, – вполне обычный ассортимент. От пельменей до подгузников. Видимо, это просто такой корпоративный дух, – источника запаха нет, а воняет так, – хоть святых выноси!

Сначала я подумал, что этот запах, – всего лишь след какого-нибудь старичка с газами или человека, который, что называется, наступил. Но я пришёл в этот магазин второй, потом третий раз… либо у нас со старичком удивительным образом совпадает расписание, либо причина в ином. Одно хорошо, – у меня, благодаря аллергии, сейчас вышел из строя орган обоняния. Так что я, пожалуй, схожу в «Копейку», куплю две бутылочки «Бригадирского» пивка по пятнадцать рублей. Одну выпью, а другую вылью на алтарь бога экономии и разумного распределения доходов, поклониться которому в "Копейку" приходят многие. 

Международный кискин день!

Иллюстрация Даниила Хармса

Кошки, как известно, к высшим приматам не относятся. Поэтому аллергия на них у меня, а не наоборот. Но они, по-видимому, значительно милее, ибо моя холка не так уж часто ощущает прикосновение тонких женских пальцев с одиозным маникюром «под хищницу».  Кошкам, а что самое обидное, – котам в этом плане почему-то повезло больше чем мне, хотя я ещё в младенчестве не хуже многих научился воровать еду, «плевать» на окружающих и гадить на ковёр.

Но мы (я и мой брат Илья) не смотря ни на что, – люди. А люди, помимо прочего, поднаторели в освоении всевозможных пространств. Поговаривают даже, что человечество начало это освоение с постройки пирамид и зиккуратов  в Африке и Междуречье, а попыталось закончить выгребной ретирадой в деревне Сычёвка Ржевского района Тверской области.

В общем, когда кошки съехали, – мы заселились в новую квартиру при условии, что с ковром будем обращаться по-человечьи, а воровать еду станем только в Азбуке Вкуса из отдела «элитные улитки, позолоченные мидии и форшмак».  Всё бы ничего, но выезжая, кошки не потрудились забрать с собой свои высококачественные аллергены, которые, как выяснилось, с лёгкостью прокладывают себе дорогу к моей слизистой даже через Супрастин, марлевую повязку, кожу и железобетонные стены, выкрашенные в успокаивающий жёлтый цвет.

Короче, теперь, когда кому-нибудь удаётся удачно пошутить, мои голосовые связки вкупе с языком, зубами и изящно очерченным ртом вместо заливистого смеха издают звук, напоминающий одновременно скрип ржавых дверных петель, лай лисицы и шипение проколотого колеса. Что же до голоса, то теперь мне без труда удаётся фраза: «I'm your father, Luck!»

Словом, милые мои (и чужие, конечно) дамы – пантеры, рыси, а так же карликовые бенгальские кошечки, – коль скоро любые поздравления, произнесенные мною вслух, теперь могут быть услышаны лишь дельфинами на инфра частотах, поздравляю вас письменно. Но лично. От всего своего четырехкамерного сердца, из прекрасной однокомнатной квартиры шлю вам поздравление с праздником Восьмого Марта, известным также как День Взятия вышеупомянутой Сычёвки! Ура, и да пребудут с вами любовь, секс и хорошая кредитная история!