О! То была судьбоносная встреча! Мы сразу полюбили друг друга. Помню, я спустился с чердака, где до этого почивал, на кухню, а она как раз вышла из уборной, завершив свой утренний туалет, и наши взгляды сошлись, как сходятся лучи прожекторов, чтобы явственней выявить искомое. Я прочел в ее глазах чрезвычайный интерес к собственной персоне и поспешил ответить тем же. То есть, я посмотрел на неё оценивающе — снизу и потом вверх, глазами и осанкой показывая, что очень доволен увиденным. Она первой вступила со мной в диалог, спросив о чем-то милом и несущественном. Я ответил что-то очень остроумное, и она, помню, тихо засмеялась. Вот именно тогда я понял, что сама судьба предназначила нас друг другу, но мне нужно было срочно ехать в Москву, и я, выпив кофе, уехал. Больше мы с ней никогда не виделись.
Прошло немного времени, и судьба решила явить мне новую любовь. Это произошло в лесу. О! То была судьбоносная встреча! Мы сразу полюбили друг друга. Накрапывал теплый летний дождик. Я, красивый как бог, стоял облаченный в желтые плавательные трусы и пересчитывал подосиновики, аккуратно сложенные в красное пластиковое ведро. Она вышла ко мне из дубовой рощи и спросила время. Мы разговорились. Я прочитал в ее глазах чрезвычайный интерес к моей персоне и поспешил ответить ей тем же. Тем более что её тело, как и моё, было лишь скудно укрыто купальным костюмом. Её волосы были растрепаны, и крупные капли дождя, спеша обогнать друг друга, стекали по загорелым плечам все ниже и ниже, пока, прокатившись по крутым бедрам и изящным икрам, не встречались, наконец, с землей. Вот именно тогда я понял, что сама судьба навеки соединила нас. Помню, я сказал что-то очень остроумное, и она тихо засмеялась. Но, как выяснилось чуть позже, ей нужно было срочно ехать в Москву, и она, севши в утлую прокатную лодчонку, уехала. Больше мы с ней никогда не виделись.
Еще через полгода я снова встретил чистую и светлую любовь. На этот раз все произошло не на кухне и не в лесу, а во Флоренции, где я под предлогом посещения достопримечательностей и занятия живописью скрывался от житейских неурядиц, настигших меня резко и без предупреждения. О! То была судьбоносная встреча! Мы сразу полюбили друг друга. Помню, был тихий мартовский вечер. Я гулял по берегу Арно и, будучи не в силах избавиться от дурных воспоминаний, курил одну сигариллу за другой, когда она подошла ко мне и спросила что-то по-итальянски. Несмотря на разделявший нас языковой барьер, я прочел в ее взгляде чрезвычайный интерес к моей персоне. Решив ответить ей тем же, я внимательно рассмотрел её гибкое красивое тело, как полагается, снизу вверх, и всеми доступными мне жестами поспешил выразить искреннее восхищение увиденным. Помню, я сказал что-то очень остроумное, она, кажется, поняла меня верно, и мы в молчании закурили. Слова здесь были излишни. Мы долго смотрели на желтые воды Арно и мечтали о нашей будущей жизни. Нам грезились густые виноградники, маленький уютный домик на склоне горы, небольшое стадо овец, а также множество наших детей и внуков, способных быть утешением и отрадой счастливым и обеспеченным старикам, коими мы, разумеется, когда-то станем. Вот именно тогда я понял, что сама судьба предназначила нас друг другу, но к сожалению, вечером того же дня мне нужно было спешно вылетать в Москву, и я улетел. Больше мы никогда не виделись.
Но прошло еще время, и я снова повстречал любовь всей своей жизни. О! То была судьбоносная встреча! Мы сразу полюбили друг друга. Помню, отмечался какой-то праздник: ни то день Яниса, ни то Лиго, но я был облачен в замысловатый наряд из трав и водорослей, а она носила лишь золотую гривну, весело искрившуюся на ее созданной для поцелуев шее. При свете традиционного для тех мест костра она вышла ко мне из реки, где осуществляла сакральное купание с подругами, и приблизилась, мягко ступая по влажной от ночной росы траве. Я, будучи человеком опытным, пристально оглядел её с ног до головы, и прочел в ее взгляде чрезвычайный интерес к своей персоне. Все было решено. Сама судьба предназначила нас друг другу! Я сказал что-то очень остроумное, она засмеялась, и мы провели ночь в плясках и веселье, а утром, условившись встретиться в понедельник под Лиелупе, расстались. Назавтра меня срочно вызвали в Москву, и мы уже больше не виделись.
Но мне снова повезло. На этот раз дело было в Москве. Когда я проходил седьмой сеанс химиотерапии, то вдруг встретил её! О! То была судьбоносная встреча! Мы сразу полюбили друг друга. Она явилась мне светлым ангелом и за что-то похвалила. Помню, я сказал в ответ нечто весьма остроумное, и она тихо засмеялась. Все было ясно, как день. Сама судьба предназначила нас друг другу! Я оглядел её, как водится, снизу вверх, давая понять, что восхищен увиденным, после чего счастливо уснул. Больше мы с ней не виделись.
