В итоге человек привыкает ко всему, даже к лосиным вшам и бездорожью. Сам видел. В какой-то момент он (человек) уверенно начинает ехать вперёд, и будь что будет. На пути может расти какая-нибудь флора, размножаться та или иная фауна, блестеть речка или чернеть болото. Это неважно. Соревнование требует лишь поменьше пользоваться лебёдкой и вовремя опохмелиться. Лёша с Димой так и поступили. Они выполнили все рекомендации организаторов, за что получили по первому месту, а также памятные призы из нержавеющей стали, что запечатлено на проявленных Доктором Эндрю Эсквайром дагеротипических снимках.
Остальные фотографии, – они о другом. Пожалуйста, просмотрите их и позавидуйте нам, там и сям, а я пока расскажу кое-что.
Помню, с задних рядов просили забазарить за петроглифы. Что ж, не возражаю. Короче, петроглиф – это такая наскальная графика, которой пять тысяч лет примерно. То есть когда волхвы явились в хлев к младенцу Иисусу, память о древнем Художнике уже три тысячи лет как была утрачена. Но потом появились первые христиане. Позже – вторые. Именно они-то, придя в Карелию на берег Онежского озера, и увидели эти рисунки. Проникнутые верой во Христа, они разглядели в полноразмерной человеческой фигуре, выдолбленной в камне древним шаманом, – Беса! Тогда, вооружившись зубилами, христиане раскололи плиту с дьявольским изображением пополам, да так, что линия разлома прошла точно через бесово солнечное сплетение. Вертикально. Потом они пририсовали крест, и специальные символы. Таким образом, каменный Бес был повержен, а человечество спасено. Как в Голливуде.
Помимо самого Беса (как его принято теперь называть), на скалах можно разглядеть изображения гусей, лебедей, животных и рыб. Картинки изящны и удивительно тонко стилизованы. Впрочем, вы это видите и сами.
В какой-то момент мы поспешили покинуть мыс Бесов Нос, чтобы успеть в деревню Каршево до закрытия магазина, и успели. Последний бивак устроили на берегу озера Мурмозеро. Произносились торжественные речи и замысловатые тосты, бились бокалы и пожимались руки, целовались щёки и мылись ноги! После пять часов мы спали и шестнадцать часов и тридцать восемь минут, если мне позволено быть хоть сколько-нибудь точным, – ехали домой.
Теперь мы уже в Москве, и к этому придётся привыкнуть, ведь известно, что в итоге человек привыкает ко всему. Даже к Москве. И пусть перед нами здесь снова встанут Грандиозные Миражи Упущенных Возможностей и Белёсые Призраки Отложенных Решений, мы, в конце концов, вынуждены будем обнаружить их трансцендентность и иррациональность, чтобы продолжить жить как есть, – кто без Великой Мечты, кто без Всепоглощающей Страсти, а кто и без Большой Любви. Правда, это буду не я.
